Ясмина Реза - Бог резни [=Бог войны]

Мишель: Даржилинг, никакой пользы в том, что ты на глазах разваливаешься на части.

Вероника: Заткнись.

Мишель идет за коробкой сигар.

Мишель: Выбирайте, Ален. Расслабьтесь.

Вероника: В моем доме не курят сигары!

Мишель: Это «Хойо де Монтеррей»… Номер четыре… Номер пять…

Вероника: В нашем доме не курят, у нас ребенок-астматик!

Аннета: У кого астма?

Вероника: У нашего сына.

Мишель: Из-за этой мерзкой твари, из-за хомяка.

Аннета: Это правда, при астме держать животных не рекомендуются.

Мишель: Категорически не рекомендуется!

Аннета: Даже рыбки могут быть противопоказаны.

Вероника: Я, что, обязана слушать эти глупости? (она вырывает у Мишеля из рук коробку с сигарами и резко захлопывает) Мне жаль, конечно, среди вас я одна не смотрю на вещи с приятной безмятежностью! Я никогда не была такой несчастной. Думаю, что это самый несчастливый день в моей жизни.

Мишель: Ты несчастна от выпивки.

Вероника: Мишель, каждое произнесенное тобой слово меня уничтожает. Я не пью. Я выпила каплю твоего дерьмового рома, который ты представлял так, будто показывал пастве Туринскую плащаницу. Я не пью, и горько жалею об этом, было бы легче любое огорчение топить в стакане.

Аннета: Мой муж тоже несчастен. Посмотрите на него. Как он согнулся. Будто его бросили на обочине. Кажется, что и у него это самый несчастливый день в жизни.

Ален: Да.

Аннета: Мне жаль, Туту.

Мишель направляет фен на детали телефона.

Вероника: Выключи фен! Эта штука умерла.

Мишель: (звонит телефон) Да… Мама, я тебе сказал, что мы заняты… Потому что это лекарство может тебя убить! Это яд! Сейчас кое-кто тебе объяснит. (передает трубку Алену) Скажите ей.

Ален: Сказать ей что?

Мишель: Все, что вы знаете об этой вашей отраве.

Ален: Как вы себя чувствуете, мадам?

Аннета: Что он может ей сказать? Он ничего не знает!

Ален: Да… А вам плохо? Конечно… Но операция вас спасет… Другую ногу тоже, да… Нет-нет, я не ортопед… (в сторону) Она меня называет доктором. Да…

Аннета: Доктор, обхохочешься! Положи трубку!

Ален: Но у вас… У вас нет никаких проблем с равновесием? Нет. Вовсе нет. Вовсе нет. Не слушайте, что вам говорят. Но все-таки будет хорошо, если вы перестанете его принимать на какое-то время. На время… На время, пока вам спокойно не сделают операцию… Да, я чувствую, что вы в хорошей форме… (Мишель вырывает трубку)

Мишель: Так, мама, ты поняла, ты перестаешь пить это лекарство… Зачем надо все время спорить, ты перестаешь его пить, и делаешь то, что тебе говорят… Я перезвоню. Целую, целую тебя. (кладет трубку) Она меня доконала. Как меня достала эта жизнь!

Аннета: Ну так что там, в конце концов? Я прихожу сегодня вечером с Фердинаном? Надо решить. Похоже, что всем плевать. Напоминаю, что мы для этого здесь и собрались.

Вероника: Теперь будет плохо мне. Где тазик?

Мишель: (отодвигая бутылку рома от Аннеты) Достаточно.

Аннета: А по-моему, обе стороны неправы. Вот. Неправы обе стороны.

Вероника: Вы это серьезно?

Аннета: Что, простите?

Вероника: Вы понимаете, что вы говорите?

Аннета: Я так думаю. Да.

Вероника: Неправ Брюно? Наш сын? Я дала ему этой ночью две таблетки эферальган-кодеина, и он неправ?

Аннета: Разве само собой разумеется, что он невиновен?

Вероника: Убирайтесь! Видеть не могу вас больше. (она хватает сумку Аннеты и швыряет ее к двери) Убирайтесь!

Аннета: Моя сумка! (будто маленькая девочка) Ален!

Мишель: Что происходит? Они как с цепи сорвались.

Аннета: (собирая рассыпавшиеся вещи) Ален, на помощь!

Вероника: Ален-на-помощь!

Аннета: Заткнись! Она сломала мою пудреницу! И мой дезодорант! Защити меня, почему ты меня не защищаешь?

Ален: Уходим. (он собирает части своего телефона)

Вероника: Я же ее не душила!

Аннета: Что я вам сделала?!

Вероника: Не могут быть виноваты обе стороны! Не путайте палачей с жертвами!

Аннета: Палачей!

Мишель: Ох как ты достала, Вероника, как достали твои прямолинейные тирады!

Вероника: Я отвечаю за все сказанное.

Мишель: Да-да, ты отвечаешь, отвечаешь, и за увлечение суданскими неграми тоже.

Вероника: Ты меня поражаешь. Зачем ты выставляешь себя в таком свете? Это чудовищно.

Мишель: Потому что хочу. Я хочу выставить себя в чудовищном свете.

Вероника: Когда-нибудь вы поймете, что в этой части свете происходит крайне серьезные события, и тогда вам станет стыдно за ваше бездействие и нигилизм!

Мишель: Да ты просто офигенная, даржилинг! Самая лучшая из нас!

Вероника: Да. Да.

Аннета: Идем, Ален, это не люди, а чудовища! (допивает свой стакан и идет за бутылкой)

Ален: (мешает ей) Хватит, Аннета.

Аннета: Нет, я хочу еще выпить, я хочу напиться в стельку, эта сука выбросила мои вещи и никто не вмешался, я хочу напиться!

Ален: Тебе хватит.

Аннета: Почему ты позволяешь называть своего сына палачом? Мы приходим к ним домой, чтобы все уладить, а нас оскорбляют, с нами обращаются как не знаю с кем, учат нас гражданской ответственности за всю планету… Наш сын правильно сделал, что врезал вашему, а ваши права человека — я ими подотрусь!

Мишель: Бухнули по маленькой, и раз — открылись настоящие лица. Куда делась вежливая сдержанная женщина, куда делось приятное лицо…

Вероника: Я тебе говорила! Я тебе говорила!

Ален: Что вы ему говорили?

Вероника: Что она вся насквозь фальшивая. Эта женщина насквозь фальшивая. Сожалею.

Аннета: (с отчаянием) Ха! Ха! Ха!

Ален: Когда вы это говорили?

Вероника: Пока вы были в ванной.

Ален: Вы знали ее всего 15 минут и уже поняли, что она насквозь фальшива?

Вероника: Я это в людях чувствую сразу же.

Мишель: Это правда.

Вероника: У меня интуиция на такого рода вещи.

Ален: Фальшивая. А это что значит?

Аннета: Я не хочу больше слушать! Почему ты заставляешь меня терпеть это, Ален!

Ален: Успокойся, Туту.

Вероника: Она обходит острые углы. Точка. Все эти ее манеры. И заинтересована она не больше, чем вы.

Мишель: Это правда.

Ален: Это правда.

Вероника: Это правда! Вы говорите, что это правда?

Мишель: Им чихать на все! Им с самого начала плевать с высокой колокольни на все, это же очевидно! Ей тоже, ты права!

Ален: А вам, а вам нет? (Аннете) Дай мне сказать, любовь моя. Объясните мне, чем это заботит вас, Мишель. Что означает это слово, прежде всего? Вы были достоверней, когда показались в «ужасном» свете. Сказать по правде, никого здесь это не заботит, кроме Вероники. Надо признать, что она — цельная натура.

Вероника: Не признавайте ничего. Ничего не признавайте!

Аннета: Но я, я этим непосредственно озабочена!

Ален: Аннета, нас это затрагивает до истерики на уровне чувств, а не как членов общества. (Веронике) Я тут недавно видел вашу подругу Джейн Фонду по телевизору, так я чуть было не купил плакат с ку-клус-кланом…

Вероника: Почему это мою подругу? При чем тут Джейн Фонда!

Ален: Потому что вы из той же породы. Относитесь к той же категории женщин. Женщин, облеченных властью, принимающих решения. Но это не то, что мы любим в женщинах. Мы любим в женщинах чувственность, страсть, гормоны… Прозорливые женщины, стоящие на страже мира, нас отталкивают… Даже ваш бедный Мишель, и его оттолкнуло…

Мишель: Не надо говорить за меня!

Вероника: Да нам совершенно плевать на то, что вы любите в женщинах! Откуда эти тирады? Вы же король, вам же плевать на чужое мнение!

Ален: Ну она и орет, как боцман на барже в позапрошлом веке!

Вероника: А она, она не орет? Она говорит, ваш маленький дебил правильно сделал, что ударил нашего!

Аннета: Он правильно сделал, да! По крайней мере, он у нас не сопливый педик!